Владимир Герасимов

Вязниковские небыли

МЕЖА

Дружные были соседи в одной деревне. Друг дружке помогали в работе и хороводы вместе водили. Горя никакого знать не знали. Коли беда к кому придет, так, как говорится, на миру и смерть красна. А уж жадности промеж них и не бывало. У кого росла груша раскидистая, так в пору урожая по всей деревне сочными сладкими дулями лакомились. А у кого на усадьбе вишни не было, все равно зимой чай с вишенным вареньем пили. Делились шабры.

Кто первым придумал межу на поле провести да забором от других отгородиться, уж не помнят того злыдня. Да только с этого и началась раздробь. Вдруг понравилось людям отгораживаться да похваляться своим. Мол, у меня есть такое, что тебе и не снилось. Ну а там межа пошла не только по земле. Меж людьми прошла проклятая. Коли есть межа, появились и псы-охранители, которые истекали слюной, но держали свою службу исправно. Для таких, что старый, что малый — все одно. Появились искусанные, истерзанные ради несчастной горстки вишен и червивого яблочка.

Стала царствовать межа и ставить всякие условия. Ах, у тебя того-то и того-то нет, значит ты не равен тем, у кого всего этого в достатке. Видели люди что-то у них не так, но сильнее их была межа и трудно было с ней справиться. И по сию пору, где межа царствует, там зло и зависть в почете.

НЕВЕЖА

Во все времена любили люди доброе слово, ласковое да чтобы о поклоном оно говорилось, с улыбкой. За хорошее слово и коня отдавали. Дружба да любовь с него начинались.

А жил один неразумный парень. Взял он в голову, что все ему будет по плечу с криком да руганью. Подкует ему кузнец лошадь, а он вместо платы начинает во все горло мастера корить: такой-то ты да разэдакий, да не так ты дело сделал, да не те подковы поставил.

Плюнет кузнец с досады и рукой махнет, отвяжись, мол. А парню это и надо, любит даровщинку. Едет да посмеивается. А там завернет на постоялый двор, наестся до отвала и ну кобениться:

— Чем ты меня, хозяин, накормил, напоил, каку-таку отраву во щи да в кашу положил!

Хозяин бегает вокруг него, уж и не знает, как угодить. Уложит, укутает, и тот всю ночь такого храпака выводит, аж мухи по избе от страха мечутся. А проснется поутру, только глаза продерет — опять ругань:

— Что это за постеля такая?  Жестко, душно, чуть Богу душу не отдал!

Да садится у открытого окошко да орет во всю ивановскую, чтоб хозяину совестнее было. Уж тот быстрее его накормит, выпроводит да перекрестится.

И вот пришла пора невеже-парню жениться. К одной девице сватов посылает, к другой, а те от него, как от огня шарахаются. Знают его дурость. Никакого богатства, никакой красоты не надобно. А парень, к слову сказать, был видный да статный. Но согласилась одна, такая же как он, зевластая да неотесанная. И пошла у них жизнь веселая — с утра до вечера собачатся. Как только друг друга не обзывают! Кто мимо дома их едет, плюется да лошадей подстегивает.

НИКИТА-НОС

Жил во Мстере художник-богомаз Никитушка, худенький, тщедушный парень. Было ему лет за двадцать, а на вид больше пятнадцати никто не давал. И художником-то он считался не ахти каким, но вот носы у него хорошо выходили. И как очередь подходила до носов, Никитке икону отдавали. Уж сколько он за свою жизнь нарисовал этих самых носов — считать собьешься. И прозвище к нему прилипло Никита-нос. Художники знали, отчего он так прозывался. Но не все о том ведали в селе. Как начинает с девушкой водиться, соседи ну ее осмеивать:

— Дурища ты дурища, чего ты с Носом связалась.

Ну и та на попятную. Кому хочется Носихой зваться. Разговаривают односельчане друг с другом, один другому что-то рассказывает. А тот:

— А кто сказывал?

— Нос.

— А ты больше его слушай. Он в носах только и разбирается.

Надоело все это Никитушке. Взял он котомку, палку в руки да отправился в другие места счастье и уважения искать.

В одной деревне нанялся в пастухи. Сначала вроде понравилось: весь день на вольном воздухе. А хозяева скотины и накормят, и напоят, и приют на ночь дадут. Но потом устал, ведь привык он в художниках на одном месте сидеть, а тут надо без конца взад-вперед бегать. Ушел из пастухов. Забрел в кузню и остался помогать кузнецу. Но и тут ненадолго его хватило. В кузнечном деле надо быть сильным да здоровым. А у него в чем только душа и держалась…

В другом большом селе приютил его сапожник, к своей работе приобщил. Стал Никита гвоздики забивать да стельки вырезать. Тут уж большой силы не надо и работа нехлопотная. Долго сапожничал Никита. Но наскучило ему однообразие до чертиков.

Вернулся Никита во Мстеру. А там его ждали. Не покупали люди иконы у офень. Носы не такие! Поняли мстеряне, что обижали Никиту зря, а он понял, что лучше его дела на свете нет. Теперь даже гордиться стал, когда называли его Носом.

ПЕРЫШКО

В сказках сказывают про перо жар-птицы. А тут и жар-птицы не было, а счастье случилось.

Жил-поживал паренек, сирота. Смирный, незлобивый. Оставили ему родители в наследство только курочку беленькую и домок на сарайку похожий. Вот курочка-то была удачная. Много яиц несла. Паренек ею только и жил. И сам наестся и деньжонок выручит. Да она, курочка, была для него и душой живой. Стеснительный был паренек, ни с кем слова не скажет, а с курочкой и побает. Люди шутили: она, мол, тебе и матушка, и жена, и дочка. Паренек не обижался. Знал — правы люди. Ухаживал за курочкой. Клевала она у него зерно отборное, пила водичку ключевую. Пас ее на лужке, охранял от коршуна хищного да от человека лихого. Но однажды не смог уберечь…

Жил у паренька в шабрах мужик завистливый. Ныла у соседа душа, что нет у него в хозяйстве такой вот куры чудесной. Как-то забрела она к нему во двор, он ее поймал да в амбарушке запер. Паренек хвать туда-сюда, нет курочки.  Спрашивает шабра, не видал ли? Нет, отвечает. И глазом бессовестный не моргнул. Пошел паренек по деревне… Нет нигде, пропала курочка. Для другого, может быть, и невелика потеря, а тут-то весь свет в окошке. Не может паренек смириться, ходит, ищет. А курочке-то тюрьма наскучила, на травку желает. Квохчет, по амбарушке бегает. Мужику бы выпустить ее, и никто не узнал бы про его подлость. Да зависть, вишь ты, его заглодала. Мол, ни тебе, ни мне. Свернул курочке голову да ощипал ее.

А одно перышко вылетело и поплыло по ветру. Узнал его хозяин. А оно опустилось за усадьбы, и на том месте паренек клад нашел. Зажил он хорошо, богато. Семьей обзавелся.

А завистливому мужику куриный супец да перо в подушке счастья не прибавили. Разорился он вконец.