Владимир Герасимов

Вязниковские небыли

СЕЛИЩИ

Жил мужик Антон. Уж больно охоч он был на всякие клады. Рассуждал так: что толку работать, руки да ноги изломаешь, а богаче не будешь. А тут разик, другой копнешь, и вот из горшка аль шкатунки деньжищи посыпятся. Трать — не хочу. Дак только загвоздка-то в том, что не давались Антону эти самые клады. Сколь уж земли перелопатил: пусто-пустехонько. Инда досада его брала. Весь уезд Вязниковский вдоль-поперек прошел, нигде не подфартило.

А тут прослышал, что в Вязниках колдун-ведун объявился, и ведает, вишь, как эти самые клады почувствовать. Антон к нему, и ну приставать, поведай да поведай. Надоел, как банный лист. Поначалу-то ведун объяснял, что терпением де надо запастись. Так Антону это невдомек, нетерпелив был. Дябит и дябит, вынь да положь ему тайну. Уж грозился колдун в пенек надоедника обратить. А тот только рукой машет:

— Да валяй, все одно без клада жись не мила!

И колдун выдал ему заветные слова: «Сел — ищи!»

— Это как же так, сел да ищи? — недоуменно развел руками Антон.

— Да так, сядь на одном месте, избу построй, хозяйство заведи, и ищи. А то ты с места на место бегаешь, версту за верстой меняешь, и клад от тебя бегает. А тут ты остановишься, и он остановится.

Послушался Антон. Теперь неизвестно, дался ли ему клад? Баяли в народе, что дался. А вот деревенька Селищи до сих пор жива и обитают в ней Антоновы внуки да правнуки.

ТРУХАЧИХА

Жила-была молодая девица. Красавица. Как в сказках говорят, кровь с молоком. Не было ей равной нигде окрест. И уж гордились ею родители и мечтали выдать замуж за хорошего парня. Многие сватались да был им от ворот поворот. Поначалу родителям были по душе отказы. Правильно, мол, дочка делает, не хочет за любого да каждого замуж выскакивать. А потом встревожились. Ведь можно отказать четырем, семи женихам? А тут уж десятки пошли. Щапливыми да капризными прослывешь. Приступили к девице с расспросами, чего, мол, тебе надобно. А та их огорошила:

- Не хочу замуж! Хочу быть богатой и никому неподвластной. И богатства ни с кем делить не не желаю, ни с мужем, ни с детьми!

Приуныли родители, не было еще в их роду такой жадюги.

От огорчения такого вскоре и померли. А девица недолго погоревала - богатство к богатству складывала. Хитростью да коварством своих родственников обирала и все копила да копила. Сама собственноручно деньги и драгоценности подсчитывала. Стоном от нее односельчане стонали, потому, что под большие проценты ссужала в долг. Всех закабалила.

В ее дворе пять огромных псов сидели на цепях. А уж замков - неисчислимое количество. Девица сама-то в ключах путалась. Прежде, чем нужный замок открыть - полсотни ключей перепробует. Но это ее не огорчало. Зато воры не скоро к богатству подберутся, говорила. Уж она давным давно перезабыла, что у нее, в каких сундуках лежит. Но считала себя миллионершей. А что проку-то от этих миллионов? Никому от них никакой радости, кроме самой хозяйки. Но вот однажды открыла она сундук, а там - труха, открыла другой, а там то же самое. Постарела сразу девица, подурнела. И прозвали Трухачихой. Есть на вязниковской земле деревня с таким названием. Может быть Трухачиха-то там жила?

БАРИН И НИЩИЙ

В давние времена к одному барину явился нищий. Стоит под окошком, ноет, про свою судьбину бает. Послал барин ему со слугой пятачок. А тот продолжает у ворот топтаться, мол, мороз на воле сердитый, неплохо бы одежонкой какой одарить. Дивится барин такому нахальству, но послал старенькую шубейку да валенки  подшитые. А нищий совсем ополоумел, мол неплохо бы ему в честь праздника чарку зеленого вина преподнести. А сказать по правде, скучно барину было, мало к нему гостей езживали. В медвежьем углу он жил. И решил он в честь праздника вместе с нищим и сам выпить.  Вошел нищий в комнату, к печке подобрался, отогревается. Потом выпили они по чарке, по другой, по третьей, закусили. Тут нищий и говорит:

— А у меня загадка для тебя есть.

А честно сказать, любил барин загадки отгадывать.

— Только давай с тобой так договоримся, — молвил нищий. — коли отгадаешь загадку, я тебе и шубейку с валенками верну и пятачок, и за так служить тебе буду. А коли не отгадаешь, уж не обессудь, ты мне свое поместье отдашь и служить уж мне станешь.

Почесал барин в затылке, призадумался, уж больно расклад-то невыгодный. Но при этом любопытство по поводу загадки заело. Что за диковина такая, что на нее все ставить придется?  Человек он был азартный, и ударили они по рукам.

И вот загадал загадку нищий:

— Кто такой самый бессмертный на Руси?

Думал барин час, другой, третий, так долго, что нищий выспаться успел. И вот будит барин его:

— Знаю отгадку. Кощей это.

— Ан нет. ДУРАК бессмертнее.

Вот так бывает, коли вовремя не остановишься.

БЕЛЫЙ КОНЬ

Жили у старичка-лесовичка, хозяина  Яропольского бора, два коня славных: черный да белый. Выпускал их лесовичок поочередно пастись на сочные да раздольные луга приклязьменские. Выпустит белого — на вольном свете солнышко всходит, день наступает. Приходит время черного коня — сгущаются сумерки, качается на небе лодочкой месяц ясный, черед ночи пришел.

А жил в деревне заречной, в самой крайней избе на отшибе, колдун темный. Вершил дела свои только ночью. День был для него нелюб, при солнце таяло его могущество. Поклялся он украсть коня белого. Задумано — сделано. Куда он его спрятал — никто знать не знал. А только видят люди — ночь сплошная на дворе, ни конца ей, ни края нет. Они к лесовичку:

— Где дедушка, коняка твой белый?

А лесовичок туда-сюда, да разве найдешь, тьма глаз выколи. Сел старик, закручинился. А малец, который за конями ухаживал, успокаивает:

— Ведь этого коня трудно вору спрятать. 0н, коник-то, сам себя покажет, любую тьму развеет.

Вот как раз этого-то колдун и не предугадал. Запирал коня в темные сараи, укутывал в черные попоны, пытался перекрашивать. Колдовал. Да разве можно солнце и жизнь захоронить, где там. Пробивался свет через щели, тлели попоны, блекла краска.

И настало время, когда иссякли колдовские чары, вырвался конь, встрепенулся и прыгнул в небо. Стало оно голубым-голубым. Солнце залило теплом и надеждой землю, и снова наступил  день.