Владимир Герасимов

Следы на снегу. Книга вторая

Вторая часть

ЧАУЛ

Немного пожили Катена и Чаул около родителей. Освоились было . Отец дал Чаулу небольшой конский табун, овечью отару и коз. Тот с радостью занимался ими. А Катена в доме работала. Помимо сестры были у нее в помощниках Онисья да Домна и еще две девочки. Жалко их было Катене в рабстве оставлять и уговорила она Чаула, чтобы попросил он именно их у матери. Ну, а та обещала сыну рабов, а уж кого - ей безразлично. Радовались Онисья с Домной, что вырвались они из-под власти противной монголки. Первое время Домна, со свойственной ей ехидностью, называла, как и обещала когда-то, Катену хозяйкой. Та краснела, смущалась, закрывала пылающее лицо руками. А Домне нравилась эта игра и она заливалась хохотом. Катена болезненно это все переживала, ей не хотелось быть похожей на тех, кто принес ей столько горя. Она мечтала, чтоб ее русские подруги жили в просторной юрте, чтоб никто не мучил их, не заставлял силком работать. Но, что она могла сделать? Только недавно Чаул поставил свою юрту, а в повозке, где они сами  недавно жили , поселили невольниц. Там было тесно, и они спали вповалку.  Глядя на все это, сердце Катены болело. Да и с сестрой Фросей не сразу все получилось. Вначале Чаул противился тому, чтобы Фрося жила в юрте, злился на просьбы и  мольбы Катены. Но никак она не могла допустить, чтобы Фрося жила в тесной и душной повозке. И решила показать мужу, что обиделась на него. Отвечала на вопросы односложно, всегда была заплаканной. Он не мог видеть любимую такой.

- Катуш, что с тобой? - спрашивал он, гладя ее волосы.

- А как бы тебе было, если бы твои сестры жили бы вместе с рабами. Я не могу этого видеть!

Понял Чаул свою ошибку и согласился с Катеной. Фросе отгородили местечко в юрте, и Катена немного успокоилась.

Юрта была просторная, все бы там уместились. Но заикаться даже по поводу других Чаулу было нереально. Вот поэтому-то подколки Домны были столь болезненны. Онисья заметила это и накинулась на подругу:

- Ты что изводишь девчонку? Что ты над ней измываешься?  Нет над тобой плетки хозяйской, никто не шпыняет тебя. Али ты хочешь вернуться в юрту рабов? Кажный день на заре на работу вставать? Заметит Чаул твои хаханьки и полетишь ты туда с треском.

Домна в ужасе вытаращила глаза:

- Подруга, что ты баешь? Я же шуткую.

- Что-то больно твои шутки затянулись. Еще раз услышу, что будешь поддевать Катену, я тебе больше не подруга.

Привыкли Хучу с Жулхе, что женился их сын на уруске. Хорошая она, работящая. Все хозяйство держит в руках. И скотину доит и ухаживает за ней и монгольские блюда научилась готовить. Вкусно. Сама Жулхе пробовала и одобрила. Только одно ей не нравилось. С возмущением говорила об этом монголка мужу:

- Богов Катуш гневает. Слишком часто стирает. Боюсь я за сына. Убьет их громом!

- Так ты скажи Чаулу. - рассердился Хучу, - пусть он ее поучит.

- Да, говорила! - махнула рукой в досаде Жулхе. - Он только смеется, говорит, что у урусов это в обычае держать все в чистоте.

Что, он хочет быть урусом? - нахмурился Хучу. - И внука моего к урусским порядкам приучить хочет?

Жулхе скривила губы:

- Он сказал, что они с Катуш договорились, один день жить по монгольским обычаям, другой по урусским.

- Что за блажь! - закипел Хучу. - мой сын, монгольский мужчина, попал в плен урусской бабы?..

- А помнишь, мы к ним в гости ходили, ели урусское угощение пелмены, тесто с мясом внутри. Это был как раз урусский день.

При упоминании о пелменах, Хучу заметно смягчился и покачал одобрительно головой: 

- А а, вкусны они были, вкусны!

- Вот так, - усмехнулась Жулхе. - вас легко приучить к урусским обычаям.

- Что хорошо, то хорошо! – поцокал  языком Хучу. - Но все равно, привыкать к чуждым обычаям нельзя. Мой внук, когда он родится, должен быть настоящим монголом.

В это время кожаный полог двери у юрты дернулся и, перешагивая порог, не задев его, вошел человек в богатой шубе:

- Здоровы ли все?

Хучу и Жулхе, перебивая друг друга, ответили:

- Благодарим! Боги не гневаются на нас.

Жулхе вскочила и помогла гостю снять шубу и из мягких подушек устроила ему ложе на ковре. Незнакомец вальяжно уселся в подушках, привыкший, что ему всегда прислуживают. Видать, он был важной птицей. Он его волос исходил приятный аромат. Усы были аккуратно расчесаны, щеки лоснились.

Гость окинул взглядом не столь уж богатое убранство юрты, поджав губы. Но потом расслабился. Во время чая разговор шел о погоде и о всяких мелочах. Потом он сказал, что ищет для хана хороших переводчиков. Может быть хозяева о ком-нибудь слышали, кто знает урусский или иные языки. Ведь слухом земля полнится.

Хучу покачал головой, мол, не слышал о подобном. Знавал только одного старика-толмача, но того уже Боги давным-давно к себе прибрали.

Гость раздраженно поморщился:

- Я вам о живых толкую, зачем мне покойник!

Жулхе так и порывалась вмешаться в разговор мужчин, но это было против обычаев.

Она ёрзала на месте, кряхтела и поводила в сторону Хучу глазами. Тот наконец-то догадался о нетерпении жены. Но голоса ей не дал, чтобы гость не подумал, что  муж глупее своей жены.

- Если только мой сын... - начал он непонятно для гостя.

- Что, твой сын? Знает такого человека что ли?

- У моего сына жена уруска, и они друг с другом могут  говорить по-урусски.

- Ооо! - заинтересованно встрепенулся гость. - Где он? Позовите его.

- Жена, сходи за Чаулом! - важно приказал Хучу. Джулхе готова была при госте швырнуть в мужа блюдом  с соусом за такую его бестолковость. Но сдержалась, лишь метнув на него яростный взгляд.

Чаул пришел озадаченный, не поняв до конца, что хочет от него мать, говоря о каком-то важном нойоне, который сидит с отцом в юрте и требует от Чаула поговорить с ним по-урусски.

Гость придирчиво оглядел Чаула, как коня на базаре. Потом спросил:

- Ты хорошо говоришь по урусски?

Чаул пожал плечами:

- Не знаю.

Он в самом деле не мог сказать, хорошо ли изъясняется на языке Катуш, так как надо этому нойону:

- Жена меня понимает и то, что она мне говорит, я понимаю.

Гость задал несколько вопросов по-урусски, на которые Чаул легко ответил.

Незнакомец довольно усмехнулся. Этот парнишка для него находка.

Ему, Нахату, велено найти  хороших толмачей. На Русь нужно посылать людей собирать ясак, переводчики необходимы. Нахат ездил уже несколько  месяцев по степи, но все бестолково. Попадаются лишь такие, которые знают отдельные урусские слова, а связать их порой не умеют. А тут и сам разговаривает да еще и жена уруска. Просто счастливый случай.

- Поедешь в Уруссию переводчиком? - ласково спросил Нахат паренька. Все в юрте так и застыли в ужасе, несмотря на добрый тон гостя. Ехать в снежную Уруссию и далеко и опасно. Хотя война в Уруссии и обогатила Хучу и Джулхе, но поездку туда они старались не вспоминать Кровь, ежеминутное ожидание гибели - это кошмарные воспоминания. И хотя сейчас нет войны, собирать ясак - это опасное дело. Урусы злы, как собаки. Попасть под их топоры и стрелы - разве такая судьба нужна их сыну?

Для Чаула это предложение было тоже неприятно. Только начали они с Катуш вить семейное гнездышко и теперь, что, все бросать и отправляться в неизвестную неприветливую даль? Был Чаул по характеру домоседом, не тянуло его ехать куда-то. Нравилась тихая без приключений жизнь. Поэтому отрицательно покачал он головой в ответ на вопрос незванного гостя.

Тот нахмурился. Несогласие мальчишки испортило ему настроение. Такое везение вряд ли повториться в ближайшее время. Поэтому упускать его невозможно. Нахат показал пальцем на свою богатую шубу:

- Ты будешь ходить в таких одеждах, будешь очень богат. Тебя все будут уважать и ты станешь нойоном. Слуги будут носить тебя на ковре. Сам Бату-хан будет звать к себе для переводов, если будешь хорошим толмачом. А это великая честь.

Такая картина, описанная гостем, конечно же привлекала и Чаула и его родителей. Но тревожно было на душе.

- Но вы же сказали, что ему нужно ехать в Уруссию? - испытующе посмотрел Хучу на гостя.

- Это ненадолго, - махнул тот рукой. - он поедет с охраной. У нас каждый переводчик на вес золота. Его будут бдительно охранять, почти как хана.

Лицо Нахата было очень важным.

- А как же я оставлю я свою жену? – встревожено  воскликнул Чаул.

- А зачем тебе ее оставлять, бери с собой. Она же уруска, будет помогать переводить. - расплылся Нахат в милостивой улыбке. - Это очень хорошо.

- Но она беременна?

- Не завтра же родит? - упрямство мальчишки стало раздражать Нахата. - Что ей  будет?

- У меня всего одна жена, и я не хочу рисковать. Никуда не поеду.

Нахат понял, что время уговоров кончилось.

- Один или с женой, но ты поедешь! - сурово отчеканил  Нахат каждое слово. - Если сам не захочешь,  то приедет отряд нукеров, ну и повезут тебя связанным, это я тебе обещаю.

Но тогда  ты не увидишь ни богатства, ни почета.

- Но почему? - со слезами воскликнул Чаул.

- Это приказ солнцеликого Бату-хана,  величайшего из величайших! - торжественно произнес Нахат. - Ты же червь у башмаков великого повелителя всех народов! Ты хочешь идти против его воли? Да он раздавит тебя и никто не заметит, что ты был на свете!

Последние слова Нахат уже кричал, сдвинув брови. Все бывшие в юрте вобрали головы в плечи и потеряли речь он такого напора. Хучу и Джулхе молча проклинали себя за свою болтливость.

- И не вздумай сбежать! - продолжал Нахат грозно. - Тогда всех твоих родных казнят, а тела  казненных бросят на съедение собакам. Все ваше имущество пойдет в казну Бату-хана. А тебя все равно поймают и, как презренного раба, отправят в Уруссию и ты будешь делать свое дело, переводить, но уже в позоре.

Нахат встал и одел шубу:

- Если ты этого не хочешь, через пять лун добровольно должен приехать в Сарай, найти в западном районе юрты переводчиков и отдать там этот мой знак.

Нахат протянул Чаулу, вытащенную из кармана шубы какую-то тряпку с вышитым желтым кругом. Чаул дрожащей рукой  принял этот знак.

Перед  тем, как выйти из юрты Нахат обернулся:

- А если тебя там не будет, с тобой случится то, что я сказал. Великий хан не прощает обмана и дерзости!

Когда грозный гость ушел, некоторое время никто не мог произнести ни слова. Слышно было, как от юрты отъехали повозки, зацокали кони, затихли голоса бывших с незнакомцем людей.

Чаул все рассматривал желтую тряпочку, в центре круга которой было что-то написано. Прочитать он не мог, потому что не знал грамоты. Чаул теперь был привязан к этой тряпочке, как бык к стойлу. Потерять или выбросить было невозможно и опасно.

Глядя на растерянного сына, Джулхэ завыла, как собака, потерявшая щенка, пронзительно и с причетом. Хучу послушал ее, поморщился, как от боли зубовной и  остановил ее:

- Ты, что Чаула, как покойника оплакиваешь? Прекрати, мать!

Джулхе остановилась и только всхлипывала с полными глазами слез, глядя на сына.

- Ничего теперь не сделать. От судьбы никуда не уйдешь. - рассуждал  Хучу. - Мы когда-то уехали в Уруссию. Там на войне было опасней. А тут может, обойдется!

Говорил так Хучу, а у самого сердце болело. Больше из-за того, что не остановил он вовремя свой язык. Если  бы не это, то  не узнал бы этот злодей ничего. Все бы прошло мирно и спокойно. Не пришлось бы ему своего единственного сына провожать в неспокойные края.

- Отец, - спросил начинающий уже приходить в себя Чаул. - Что ж мне делать-то теперь? А жену-то куда?

- С собой бери.  Ты надолго уезжаешь. Одной дороги в Уруссию и лето, и зима. А когда еще отправят из Сарая, неизвестно. А вместе всегда легче всякие невзгоды переживать.

Ведь правда, Джулхе?

Жена неопределенно кивнула. Она еще не в силах была говорить внятно. Горе затмило ей рассудок.

Когда Чаул рассказал обо всем Катене и показал ей желтую тряпочку, она, к его удивлению, не расстроилась. Наоборот, глаза ее просияли. Дотоле привыкла к мысли, что больше никогда не увидит родину и навсегда останется  в этих чуждых ей степях. И тут вдруг все изменилось и им обязательно надо ехать на Русь. Чаул не мог понять нескрываемой радости жены. Он ждал и тут слез, как у матери. Его, как барашка гонят против его воли туда, куда он не хочет. Неизвестность пугает Чаула.

- Катуш, ты хочешь ехать? - растерянно спросил он. - Но, где мы там будем жить?

Катена ничего этого не представляла. Но в отличии от мужа, никакой трагедии в этом для нее не было. Чаулу все равно не понять, что значит для нее вновь увидеть леса, которые были милы ей, вдохнуть родной воздух, услышать русскую речь. Когда все кругом говорят по-русски.  В этом непонимании она почувствовала долю обиды.

Обняла, поцеловала мужа:

- Если можно не ехать - не поедем.

Бестолково объяснять Чаулу то, что живет только в ее душе. А увеличивать обиду и непонимание между ними ни к чему.

А Чаул вернулся к действительности. Ведь у него в общем-то выбора нет. Что толку говорить об этом и обижаться на кого-то. Выбор только в одном: ехать одному или с Катуш. Но по тому, как она восприняла новость, одна она не захочет остаться. Катена, как бы почувствовала его мысли. Она прижалась к нему, крепко обвила его руками:

- Одну меня ты не оставляй Я пропаду без тебя!

Его губы ходили ходуном:

А я без тебя тоже пропаду...

Собрались быстро. Ведь нужно спешить. Чаул смотрел с тоской на родные юрты, на сестренок, на мать с отцом. Суждено ли ему это все увидеть? Первый раз  в жизни приходится  ему бросать все и уезжать из степей, хотя кочевать для него привычное дело. Но тут совсем иной расклад.

У Катены были свои проблемы. Ей хотелось, чтоб вместе с ними и сестрой, поехали и тетка Онисья, и Домна, и другие  пленницы, что жили у них с Чаулом. Жулхе было воспротивилась этому:

- Вам надо ехать налегке, чтобы не опоздать. А рабы будут только мешаться!

Катена не знала, что возразить ей. И тут  вмешался Хучу:

- Ты глупая женщина! Я  дам Чаулу хороших коней и крепкие повозки. Они быстро домчат до Сарая. А коней и рабов можно в любое время продать.

Тяжело Катене было слышать про продажу, но она кивнула. Главное, уехать, а там она уговорит Чаула не трогать пленниц. 

- Отец! - отчаянно воскликнул Чаул. - но я не знаю дорогу в Сарай, я заблужусь!

- Не бойся, сынок, - потрепал Хучу Чаула по плечу. - с вами поедет раб, с которым уже мы уже не раз туда ездили. Он помнит дорогу.

Разные чувства испытывали Чаул и Катена по дороге в Сарай и эти чувства разъединяли их. А когда есть непонимание, то копится и обида. Катена не могла совладать со своей радостью. Хохотала, целовала сестру и кричала на всю степь:

- Мыы едееем домоооооой!

И в этой радости пока не было место мужу, его опасениям, его привязанностям. Она наконец-то вырвалась из того мира, который был ему дорог. Он видел  впереди только ужасную неизвестность, а для нее будущее было окрашено в яркие краски радости и надежды. Его раздражало ликование жены, а ее угнетала его мрачность. Они уже проехали две ночи и два дня. Однажды Чаул из открытого полога повозки взглянул  на ночное небо и изумился... Та звездочка, на которую они с Катуш любили смотреть еще дома, лаская друг друга, светилась на том же самом месте, где и была. Чаул разбудил Катуш и указал на звездочку:

- Смотри, смотри! Мы уже столько проехали, а она даже не продвинулась.

Эта звезда помирила супругов. Наконец-то нашлось что-то общее, что снова сблизило их.

Они приехали в Сарай, когда до конца срока оставался день. Чаул дивился,  кругом были одни юрты и люди сновали взад-вперед. Кроме юрт то там, то сям стояли большие  строения, крепкие, основательные. Не понимал Чаул, как же их передвигать, если нужно будет куда-то ехать. Да их никакими  лошадьми с места не тронешь.

Чаул взглянул на желтую тряпочку со знаком, которая всегда лежала у него на видном месте. Злой гость говорил, что надо искать переводчиков в западной части города. А где эта западная часть? Как ее найти? Вышел он из повозки  и растерянно встал посреди дороги. На дощечках, прибитых к столбикам,  было что-то написано, но Чаул не умел читать. Мимо шел паренек с холщовой сумкой. Шел уверенно. Может, он знает. Вот и спросил его Чаул о западной части города.

Тот подумал и указал вперед на дорогу:

- Туда надо ехать. Я как раз туда иду. У меня там родственники живут.

- Так, давай, садись в повозку, - пригласил Чаул. - вместе доедем.

Он очень был рад попутчику. Может, и переводчиков поможет найти. Паренек тоже обрадовался. Разве плохо? Ноги устали уже. Он идет почти целый день. Неподалече от столицы юрта родителей, но пешком путь неблизкий.. Познакомились. Паренька звали Ятохом. Был он улыбчивым и в глазах сверкали искорки радости. Когда он узнал, что Чаул поедет на Русь переводчиком, он восхитился:

- Ох, тебе и повезло!

- Почему? - искренне удивился Чаул.

- Ты с Уруссии приедешь богатым! Хотя, конечно, ты и сейчас не беден! - окинул взглядом Ятох идущие вслед повозки.  - У тебя, наверно, и юрта есть?

- Да, - важно кивнул Чаул. - на одной из повозок везу разобранную юрту. В любом месте могу поставить.

- У тебя есть и урусские рабыни? - указал  Ятох на сидящих сестер.

Чаул смутился:

- Вот эта моя жена, - обнял он Катену. - а вторая ее сестренка. Рабы едут в других повозках. - не преминул горделиво добавить он.

Ятох поцокал языком:

- Красивая у тебя жена! Как же твои родители разрешили тебе  жениться на уруске.

- Я люблю ее! - решительно произнес Чаул. - У нас будет ребенок.

- Тогда все ясно. - улыбнулся Ятох. - ну тебе легче будет в Уруссии.

- Почему? - удивился Чаул.

- Урусы не тронут, ведь они злы на нас, монголов. Да и жена поможет  тебе переводить. Ведь всех урусских слов ты не знаешь.  

Чаул согласился с пареньком и на душе у него стало полегше:

- Вот только найти бы переводчиков!

- Я помогу тебе найти их. - отозвался Ятох, когда они все вместе попили кумыса из бурдюка и поели сушеного сыра.

- Да уж, помоги, я тут ничего не знаю.

Ятох улыбнулся новому другу.

Немного времени прошло и они оказались на месте. Такая же юрта, как и кругом, только у входа висит желтая материя, как и у Чаула, только побольше. Противоречивые чувства овладели им. И радость, что все-таки доехали до места, и страх  того, что ему предстоит. Взял Чаул свою тряпочку и вместе с Ятохом вошли они внутрь юрты. Там на тюфяках сидело несколько человек. Чаул выделил из них самого степенного и протянул ему тряпочку. Тот увидел знаки в круге и радостно воскликнул:

- О, от Нахата привет!

Сидящие встрепенулись и загалдели, обратив внимание на Чаула и Яроха:

- Ну, как там, Нахат?

Чаул первый раз услышал это имя, но понял, что речь идет о злом госте, который перевернул всю жизнь Чаула. Он переглянулся с Ятохом, он рассказывал ему обо всем. Не знал, как ответить на вопрос, растерялся. Инициативу перехватил новый приятель:

- А что ему будет, этому Нахату? Ездит по степи, мыкается.

Все захохотали.  Степенный встряхнул тряпочку Чаула и спрятал в сундучок:

- Ты добровольно или Нахат тебя мобилизовал?

Чаул опять задумался, не зная, что ответить. Но шустрый Ятох опять опередил его:

- Конечно, добровольно мы будем служить.

- А где у тебя знак Нахата? - спросили Ятоха.

- А он дал нам один на двоих, мы родственники.

Чаул вытаращил было глаза на Ятоха. Все врет и хоть  бы хны! И все же неуверенно кивнул. Может так и лучше.

- Если вы пришли добровольно, то все питание ваше и одежда тоже.

- Конечно же, мы согласны! -  протараторил Ятох, даже не взглянув на Чаула.

Толмач улыбнулся и сказал:

- Ну а теперь надо испытать вас на знание урусского языка.

Ятох вдруг встрепенулся и промолвил:

- Вы пока испытывайте Чаула. А я сейчас подойду. Надо проверить кибитки.

И он быстро выскочил прочь.

Чаул все перевел, что спрашивали его. Переводчики были довольны:

- Если и твой родственник так же все знает, то испытывать его ни к чему.

Чаул промолчал и ничего не сказал про Ятоха.

Старший переводчик спросил:

- Где вас искать, если что? Теперь надо ждать отправки каравана в Уруссию.

Особой радости новоиспеченный переводчик не испытал, но ответил:

- Я поставлю юрту рядом с вашей. Всегда буду тут.

Чаул нашел Ятоха у кибитки:

- Ты разве хорошо знаешь урусский язык? - спросил  его Чаул.

- Вообще не знаю. Я и в Уруссии не был, и жены уруски у меня нет. Откуда же знать?

- Тебя приняли в переводчики... - растерянно промолвил Чаул.

Ятох запрыгал от радости.

- Как же ты будешь переводить? - заморгал  глазами Чаул.

- У тебя научусь, у твоей жены! - умоляюще смотрел  Ятох. - Ведь ты меня не прогонишь?

Удивлялся Чаул на Ятоха за его самонадеянность, а он тут же взялся за дело, и за день знал уже много слов. Упорный и шустрый паренек. Да, такой не пропадет. Больше всего он общался с Фросей. Расспрашивал ее про Уруссию. Но та мало, что могла рассказать, потому что была маленькой, когда монголы угнали их в плен. Помнила лес, помнила свой дом, маменьку с тятенькой, лошадок, овечек и братца Корнюшу. Ятох ничего не помнил, что она ему говорила и только с помощью ее сестры узнавал о Фросе. Она боялась этого монгольского паренька, смущалась перед ним. Хотя коверканьем  русских слов он доводил Фросю до смеха..      Когда Катена намекала ей, что вдруг монгол полюбит Фросю, она фыркала и морщила лицо:

- Мне монголы противны. Я не понимаю, как ты за своего вышла замуж?

- Я люблю Чаула и не замечаю его отличия  от других людей. Он же добрый, не такой, как все остальные.

Фрося прижалась к сестре и улыбнулась.

- А чего этот Ятох здесь ошивается?

- Чаул говорит, что ему тоже захотелось ехать на Русь переводчиком.

- Он ничего не знает, его там никто не поймет. А пристал к нам, как банный лист. Что Чаул его не прогонит?

- Чаул говорит, что Ятох все знает здесь в столице. Поможет.

- Мне не нравится, как он на меня смотрит. - поджала губы Фрося.

- А как именно? - удивилась Катена. - Полно. Тебе это кажется.

-Как будто выкрасть меня хочет. Лопочет по-своему, а сам по сторонам оглядывается. Вот-вот  схватит и бежать!

Катена в ответ сестре заливисто захохотала:

- Дурочка ты, ну и дурочка! А мы-то на что? Разве дадим тебя в обиду! Да и кому ты здесь нужна.

Фрося улыбнулась, но как-то натянуто.

В повозку впрыгнул Чаул:

- Чего это вы так смеетесь?

- Да вон Фроська вбила в себе в голову, что Ятох хочет ее украсть!

Чаул посерьезнел:

- А он недавно просил подарить ему Фросю, как рабыню.

Катена охнула, а у Фроси брызнули слезы.

- Ну и что ты? - гневно поджала губы Катена.

- Я сказал, что она была когда-то рабыней, а теперь нет. Что она сестра моей жены, моя родня. Я повел его в кибитку молодых рабынь. Любую, говорю, выбирай. Он посмотрел на них, покачал головой и отошел.

Катена еще больше помрачнела. Она считала девушек подругами, а Чаул так бесцеремонно распоряжается ими. Готов живых людей раздарить любому встречному.

А этот  странный человек Янох еще и сестру требует.

- Прогони его!  - еле сдерживая слезы, потребовала Катена.

Я же говорил тебе, что ничего здесь не знаю, - опустив глаза, сказал Чаул. - а Ятох поможет освоиться.

- А зачем нам теперь осваиваться? - возразила Катена. - Мы уже нашли переводчиков. Поставим юрту и будем ждать времени отъезда на Русь.

- А то, что он нам помог найти переводчиков, это как..? - развел руками Чаул.

Катена вспыхнула:

- А ты не подумывал подарить ему свою жену за эту услугу?

- Что ты глупость говоришь! - в глазах Чаула сквозила обида.

- А то, что он просит подарить ему Фросю, зная, что она моя сестра, это ничего?

- Я же отказал! - смутился Чаул.

- Зато повел его выбирать живых людей, как скотину на базаре. Только, что в рот не заглядывали им.

- Что ты сердишься, Катуш? - обнял Чаул жену за плечи. - Нам все равно не миновать продавать  большинство невольниц и коней. Дорога в Уруссию дальняя, надо будет едой запастись.

- Вот коней и продавай. А зачем людей? - разгорячилась Катена.

- Кормить лишние рты накладно. Ни к чему нам столько рабынь.  И отец говорил.

Не знала Катена, что возразить. Муж не поймет, что она за каждую невольницу переживает и мечтает привезти всех на Русь, чтобы они встретились со своими родными.

Для него, как и для его родителей, эти девушки - рабыни и товар.

Напористый был человек Ятох. Завидовал он Чаулу. Жена уруска, это так хорошо для переводчика в Уруссии.  Быстро работала голова Ятоха. Еще несколько дней назад  он не знал ни Чаула, ни жены его, ни сестры жены. И мысли не было о том, чтоб быть переводчиком. А теперь он знает, как должна сложиться жизнь его. И все от того, что он понимает, как сделать это. Все люди делятся на тех, кому удача сама лезет в руки, а они в начале не видят ее. Таков Чаул. А есть люди, которые сами строят собственную жизнь и упорно добиваются благ. Это участь Ятоха. Чаула судьба, как теленка, тянет за веревку, а он еще и брыкается. Он не видит радости в новизне жизни. А вот Ятоху самому приходится шагать через препоны  судьбы и чувствовать сладость победы.

Чаул так бы и просидел  всю свою жизнь в степной юрте в окружении детей и крутил бы хвосты своей скотине и не пришло бы ему в голову, что все может быть по другому. Но вот все в единый миг перевернулось. А Ятоху не нужно ждать счастливых моментов. Надо просто подглядеть за удачей и оседлать ее, как горячего скакуна. Когда он шел в Сарай к родственникам, он надеялся закрепиться в столице с их помощью, хотя, конечно, они его не очень-то ждут. Неожиданная встреча с Чаулом изменила его планы. Уруска Фрося не очень была ему по душе. Ему больше нравились монгольские девушки. Но, что же делать? Мысль быть переводчиком закрепилось в его голове. И лучше всего так, как у Чаула с женой уруской.  Она знала многие монгольские слова. Сестра научила.  Он пытался сблизиться с Фросей, но не очень-то удачно. Она его боится. А приручать и добиваться ее расположения времени нет. Попросил он Чаула продать ему сестру жены, как рабыню - отказал. Это бы было проще всего. Не нужно бы было с ней церемониться. Рабыня есть рабыня. Сейчас , как бы то ни было, надо быть рядом с Чаулом. Заодно учиться у него урусской речи.  Взялся он помогать ставить юрту.

Чаул смотрел на старания Ятоха и в душе у него копилось раздражение, неприятна была ему услужливость. Ведь теперь неудобно будет отказать ему в приюте. Но тогда неизбежны ссоры с женой.

- Ятох, а ты у родственников будешь жить, ожидая отъезда на Русь? - решился Чаул на прямой вопрос.

Ятох оторопел. Он думал, что будет крутить мягким Чаулом, как хочет и будет пользоваться его добротой. Но, видимо, что-то изменилось, подключилась какая-то иная сила. А, вспомнив  недовольный взгляд Катуш в последнее время он понял, откуда ветер дует.

- Я тебе надоел, Чаул? -  подпустив обиды в голосе, спросил Ятох.

Тот смутился и покраснел:

- Да, нет-нет, я просто так.

На следующее утро от юрты до кибиток Чаула  началась беготня, слышались вопли. Катена была в отчаянье: нигде не было Фроси. Простыл след и Ятоха.