Владимир Герасимов

Следы на снегу

ДОРОФЕЙ

Давно живет Дорофей у князя Ярослава и прислуживает ему, много понавидался и понатерпелся от князя и от иных его фаворитов, но такого еще не видел… И откуда взялся-то этот человечишко Духмян? И ростом, и душой мелковатый, а чванливость через край прет. Никогда-то раньше князь не приближал к себе худородных, считал, что окружение княжеское должно состоять из родовитых и знатных. А вот, глядишь ты, присосался этот, как клещ, и князь слушает его, соглашается с его доводами и держит около себя. Ладно, был бы мужик семь пядей во лбу, а так, чего уж путного он может подсказать. И в глазах у него нехороший эдакий блеск, недобрый.

Конечно, Ярославу нынче и выбирать-то не из кого да и время-то поганое. В кои-то веки великий князь едет за тридевять земель, чтобы просить у степного хана разрешение править Русью? Где это видано? Поэтому-то и лезут на свет Божий подобные времени людишки.

За долгую службу и отношения Дорофея с князем сложились особенные. В гневе князь страшен и вскипает он очень быстро, такой уж характер, но, когда он умиротворен и поговорит, и пошутит. В такие периоды Дорофей особо-то с ним не церемонится, поварчивает и может выложить правду-матку в глаза. Хотя в большей степени подобное происходит по поводу того, что князь вовремя не поел или не оделся по погоде. Но вот подмывает и подмывает Дорофея сказать пару ядовитых слов о Духмяне. Как-то во время обеда отправил Духмян незаметно ото всех серебряную ложку себе в карман. Конечно, мог бы Дорофей из этого человечишки и сам бы вытрясти эту ложку, но решил ткнуть его поганым воровским рылом прямо в грязь. Во время очередного обеда он объявил князю, что куда-то пропала ложка, а сам встал за Духмяном. Побледнел тот, затрясся мелкой дрожью. Все, кто рядом были на него воззрились и князь, принахмурившись, обратил взор в Духмянову сторону. Тот вконец онемел от страха, но не сказал ни слова, предчувствуя, что это было бы его концом. Не любил Ярослав-князь воров. Но Дорофей не настаивал. Просто переждал, когда внимание князя переключится на что-то другое, и очень быстро вынул ложку из духмянова кармана, причем так, чтобы соседи по столу видели это и могли бы в дальнейшем подтвердить факт воровства. Духмян в этот  миг испытал еще одно потрясение. И после с большим страхом смотрел в сторону Дорофея, ожидая, что тот посвятит князя  в его преступление. А ярославову слуге, как раз и нужно было держать этого мерзкого человека в смятение. Ведь за ложку князь мог и простить, Духмян оболтал бы его. А вот в чем-то серьезном его уличить да и потом историю с ложкой присовокупить, мало не покажется.

Духмян по поганости своего характера пытался было ублажить Дорофея, умаслить его словами да лестью, а не вышло. Смотрел Дорофей на него, как бы не видел, насквозь. Пытался Духмян наговорить на Дорофея князю всяких гадостей, но это дело было дохлое. До такой степени привязался князь к своему слуге, что никакие поклепы не действовали. Пролетали мимо ушей княжеских духмяновы ябеды. И чтобы поставить на место этого плюгавого человечишку, который начинал ему надоедать, пригвоздил его князь строгим вопросом:

- А не запамятовал ли ты про перстень великокняжеский? Все разговоры-то твои не о главном. Взял я под стражу мужика тово, а може и зазря. Може он мне давно бы перстень представил?

Завертелся ужом Духмян. Чтобы придумать эдакое, чтобы успокоить князя:

- Княже, не сплю, не ем, кажный день хожу я с девчонкой по татарскому стану, инда все ноги сбил. Покоя ей не даю. Токо вот ведь кака незадача. Ну узнает девчонка того толмача, а как у него выманить перстень - вдруг не отдаст он его? Да и признается ли, что владеет им?

Озадачил Духмян князя, что и нужно было ему. Призадумался Ярослав. Вот уже недели две обретается он в этой степи, посреди юрт и кибиток татарских, но не вызывал его к себе хан Батый. Что-то тянет он. Ханский посланник Кожедей, с которым и приехал Ярослав в ставку Батыя, темнит, не говорит ни да, ни нет. Последний раз, когда видел князь этого посланника, спросил его прямо:

- Пошто вызывал меня сюда твой хан, коли и видеть не хочет?

- Не спеши, Ярослав, - ответил Кожедей ему через переводчика, - ведь у солнцеликого кроме твоей Руси, под туфлей вся Вселенная. Некогда пока  великому разговаривать с тобой.

- Ну так разверну я свои повозки и отправлюсь назад, у меня в Володимире дел невпроворот! - сверкнули гневно Ярославовы глаза. - Коли надо, пусть ко мне приезжает.

Усмехнулся Кожедей:

- Солнцеликий приедет, чтобы своей мощью сравнять с землей все твои оставшиеся города. Слишком дерзок ты, князь! В твоем положение надо, как покорная собака лежать и ждать, пока твой солнцеликий хозяин не бросит тебе кость, и вот тогда-то ты с его позволения поедешь править своей Русью и собирать дань для великого и непобедимого.

Тошно было Ярославу слышать такую хулу, еле сдерживался он от того, чтобы не выхватить меч и не заставить поганого навсегда замолчать и захлебнуться в собственной крови. Скрежетал князь от гнева зубами. Кожедей видел это и больше не стал испытывать судьбу. Жизнь ведь все-таки одна. А Ярослав, хоть и приехал по ханскому велению, но не покорён и не похож он на иных побежденных князей, которые тут же начинают ползать у Бытыева трона и по-песьи заглядывать хану в глаза.

Успокаивал Дорофей князя после этого разговора:

-  Не бери в голову, княже. Испытывает этот поганин тебя. Надобно ему, чтобы сломался ты. А коли не выдюжишь и наделаешь тут дел, то они обвинят тебя и в том, что у тебя и в думах-то не было.

- Ведаю я все это, Дорофеюшка, но тяжко сердце в узде держать. Как порой жалею я, что не вступил в тот бой на реке Сить, что не сложил голову в бою, как мой брат. Да, видимо, Бог даровал мне тяжкую судьбину и надо принять ее безропотно.

- Вот и ладно, княже, -  бормотал Дорофей, укутывая хозяина и чувствуя, что того трясет в ознобе, - не заболел бы, уже горячий.

Отмякало от заботы Ярославово сердце. Молча лежал он, призакрыв глаза, а потом снова терзала его тревога:

- Отыскался бы великокняжеский перстень. Не могу я без него величать себя великим князем. А коли приеду без перстня или без ханского ярлыка на великое княжение, начнется среди русских князей смута. Каждый захочет сделать свой город стольным, тем более нынче Володимир весь порушен и пограблен. Возникнут распри, ссоры, друг на друга с мечами подвигнутся. Каждый начнет доказывать старшинство своего рода. Вот тут-то и приидет полная погибель земли Русской.

- Истину баешь, княже, - сочувственно качал головой Дорофей, -  да и попасть бы надо на Русь еще до весенней распутицы, а то и застрянем в этой поганой степи.

- И я о том же толкую, - вздохнул князь, - а  Духмянишка этот мышей не ловит.

Поморщился Дорофей при этом имени и понял, что пришла его пора:

-  Княже, что ты за этого смерда держишься, позволь мне самому узды перехватить. Дело-то уж больно важное.

Князь устало прикрыл веки и согласно кивнул.

…На следующий день понял Дорофей, как вовремя Господь подсказал ему нужное решение. Собрался было пойти на поиски девочки, которая знала в лицо толмача-старика, а она вместе с пожилой женщиной оказалась около княжеской палатки:

- Что тебе, девонька, надобно? - ласково спросил ее Дорофей.

- Ищу я дяденьку Духмяна.

- А что, у тебя есть вести про великокняжеский перстень? - сразу спросил он ее в лоб.

Помялась девочка в нерешительности:

-  Мне нужно дяденьку Духмяна. Он обещался ослобонить мово тятю, я токо ему могу сказать.

После её слов понял Дорофей истинную подлость этого человечишки.

- А знаешь ли ты, девонька, что этот самый Духмян и подговорил князя взять твоего отца под стражу?

Стоящая рядом с девочкой старая женщина охнула и покачала головой, а девочка закрыла ладонями лицо и плечи ее затряслись. Дорофей погладил ее по голове:

- Говори мне, не бойся, я князев слуга. Я все сделаю, чтобы твоего отца выпустили.

Но девочка от всхлипываний не могла сказать ни слова. За нее ответила женщина:

-  Нашли мы, батюшко, тово толмача. Недалече он обретается да и перстень, видать, у него. Да пока кобенится старик, ломается…

И в это время вынырнул откуда-то Духмян. Он услышал  все, сто сказала Овдотья и сразу затараторил:

- Перстень нашелся? Я… я должен представить его князю Ярославу. Он мне велел!

Встал Дорофей между ним и девочкой и ядовито спросил:

- Може и ложку ворованную представишь вместе с перстнем, так я тебе ее отдам на время!

Побледнел Духмян, подкосились у него ноги. Тут и Овдотья подскочила с выпученными глазами:

- Ирод поганый, хуже ты татарина! Еще и в Володимере девчонку терзал-тиранил. Отольются тебе сиротские слезки! Пошел отседова, а то все космы повыдеру!

Отскочил испуганно Духмян  и юркнул за угол. Он понял, что теперь уж ему надеяться не на что.

С радостной вестью явился Дорофей к Ярославу, что нашелся-таки толмач. Встрепенулся князь, заблестели у него глаза радостью. Последнее время редко посещало Ярослава это чувство.

Захотелось встать во весь рост, вздохнуть полной грудью, да приземлял его этот шатер. Не для русского человека юрты. Монголы маленького роста и сидеть привыкли на корточках да поджавши под себя ноги.

В первую очередь, видя хорошее настроение князя, попросил Дорофей вызволить из-под стражи  Настенкиного отца Авдея, уж очень рисково детям без отцовской защиты. Почувствовал Дорофей, ято смутился князь, потому что в свое время пошел на поводу у этого Духмянишки и обидел невинного человека. Но трудно было ему сломить собственную княжескую гордыню. Помолчал он малость, будто бы раздумывая:

- А пора ли?

Понял Дорофей, что нужно немного подыграть, чтобы не дать князю усомниться в свом чувстве справедливости:

- Тебе решать, княже, все в воле твоей. Ты дальше зришь, -  склонив голову, смиренно ответил Дорофей.

Он никогда не вмешивался ни в какие дела, никогда не пытался советовать. Хотя он был ближе всех к князю, кроме, конечно, семьи. Потому-то и любил Ярослав слугу. Сделав такое вынужденное отступление, в этом же случае Дорофей решил держаться до последнего:

- Уж больно жалко дитяток Авдеевых, одне они в этом вражьем стане. Как бы не приключилось что с ними, ведь толмач вряд ли оставит их в покое, коль знают они про его воровство?

- Истину молвишь, Дорофей, - встревожился князь, - я тоже об этом самом думал.

Вздохнул облегченно мужик, ну теперь князь забудет, что сомневался, раз признал, что думы его об этом. Решение придет само собой.

Занялся Дорофей какими-то хозяйственными делами, ан, глядь, Авдей уже свободный, собирается идти к своим. Значит понял князь свою неправоту. Обрадовался Дорофей, но к Авдею не подошел, ведь он его совсем не знал. Вот один раз, когда взяли его под стражу, и видел.

Авдей же ничего не подозревал о Дорофеевых хлопотах  по поводу его освобождения. Он очень удивился, когда вдруг с него сняли стражу. К князю не вызывали, ничего не потребовали. Когда отошел от княжеского лагеря, почти нос к носу столкнулся с Духмяном. Тот сжался, как побитая собака и метнулся в сторону.

Все понял Авдей только после разговора с Овдотьей и детьми. Настенка и Корнюха, завидев его и радостно визжа, бросились к нему на шею. Когда узнал, что нашелся проклятый толмач, из-за которого столько пришлось пережить, в голове была только одна мысль пойти и вытрясти из того княжеский перстень. Но охолонила его Овдотья:

- Ты ровно, как мало дите, Авдей. Силой тут ничего не исделаешь. Ведь поганые цацкаться не будут, голову с плеч и вся недолга. Да и мы все сгибнем. Тут надобна какая-то хитрость. Этот Жаба побаиваеться меня малость.

- Вот так малость, тетенька Овдотья! - воскликнула Настенка. - Да он инда задрожал от страха, как увидел тебя.

- Я може и могла бы выманить у него перстень энтот да он, видно и перед Патом, ханом своим, трясется за кольцо-то. Видать, хотел он его утаить, а тут мы. Никак-никак не ожидал он нас с Настенкой встренуть даже в самых страшных снах. В пылу-то этом смогла я вызволить из полону Корнюшкину маменьку Варвару. Вот и пришлась ему пригрозить, коли не ослобонит ее, теми же ногами пойду к Пату  и про перстень поведаю.

- Тятенька, ты бы видел, как толмач перепугался! - восхищеннно воскликнула Настенка. - Он бы все отдал, лишь бы тетенька Овдотья от него отвязалась.

Слушал Авдей и дивился всему, что случилось, пока он сидел под стражей. Только сейчас он заметил незнакомую бабенку, которая сидела рядом с Корнюхой, обняв его. И так они были похожи, как одно лицо. Встала он, увидев, что Авдей обратил на нее внимание и поклонилась ему в пояс:

- Благодарствую, добрый человек, что не бросил мово сынка, приютил, стал для него, ровно отец родной!

Смутился Авдей, не зная, что и сказать, но потом опомнился:

- Разве это я. Это покойный Иванко нашел Корнюшу и спас его от верной смерти, а я-то что…

Вздохнула горько Корнюхина мать:

- Мне сынок все поведал. Уж за раба Божьего Иоана, за упокой его душеньки буду молить всю свою жизнь до смертного часа.

Овдотья, слушая женщну, вытирала со щек слезы:

- Уж столько пережила эта Варвара, что не описать ее горюшка. Ведь ее и с дочками разлучили здесь проклятые татаре. И она не знает, где они.