Владимир Герасимов

Роковой отрок

Историческая повесть

Первая глава

     Петр затерялся на этой огромной кровати. Он лежал посерединке царского ложа. Здесь можно прыгать, кувыркаться. Разбежавшись, можно броситься с ходу в мягкие пуховые подушки и утонуть в них до пояса. И в другое время он просто бы не выдержал, не сделав этого. Но теперь за такое  желание ему было стыдно самого себя. Теперь он не просто двенадцатилетний царевич Петруша, а российский император Петр 2.

     Вот уже несколько дней прошло после его восшествия на престол, а он все еще никак не может осознать своей значительности.

Неужто это правда? Он вскочил на кровать во весь рост. Эй, кто там!

Я император!

     Зашелестели двери и отовсюду сбежались лакеи, дежурные офицеры, пажи. Они подбежали к кровати со словами:

     - Ваше величество, что случилось? Ваше величество...

     Эта их напуганность и предупредительность рассмешила Петра. Он  звонко захохотал и, не выдержав, плюхнулся спиной на кровать и задрыгал голыми ногами. Захихикали и все вокруг:

     - Государь изволили пошутить!

     Справившись со смехом, он придал голосу властность и крикнул:

     - Пошли все вон!

     Вокруг снова зашелестело, и в царской спальне опять стало пусто.

     В зашторенное окно пробивался солнечный лучик. Петр прикрыл глаза, но он щекотал веки да и сон уже слетел, а жаркое одеяло, под которое он опять нырнул, тяготило. Он вскочил. Мальчишеская натура не выдержала и, пока никто не видит, Петр несколько раз перекувырнулся через голову. Затем пальцами ног ухватил тесемочку звонка и дернул разок-другой, опять перекувырнулся, и, слыша за дверью заливистый звон, степенно улегся поперек кровати.

     В дверях зашуршало и вырос дежурный офицер:

     - Что изволите, Ваше величество?

     - Одеваться! - требовательно крикнул Петр.

     Офицер скрылся, не закрыв двери, и вскоре вбежал лакей,

неся с собой одежду. Петр спустил ноги с кровати. Лакей снял с царя ночную рубаху, приготовил панталоны камзол, . Петр держал себя величественно, но когда тот стал натягивать чулки, тут уж юный царь не выдержал. Ноги это были самые чувствительные его места, он боялся щикотки. Петр прыснул и отдернул ногу. На  чулки ушло больше времени, чем на остальную одежду. Но вот и это осталось позади.

     Тут подошла горничная с тазом и кувшином. Петр сунул руки под журчащую струю теплой воды, лениво подержал их там, потом мокрыми пальцами провел по глазам, по щекам, вниз к подбородку. На этом его умывание закончилось. Лакей подал полотенце.

     Тут прибежали из кухни:

     - Что Ваше величество изволит откушать?

     - Кофею с  сухариками. - обронил юный царь.

     Как же похорошела жизнь с того момента, как его, Петра, объявили императором. Раньше, в общем-то, никто и не обращал на него внимания. Как будто и не было Петра. А теперь каждый надутый вельможа заглядывает в глаза и просит поцеловать царскую руку.

Александр Данилович Меньшиков, величественный седоватый князь раньше с царевичем не здоровался и не знался, а теперь провожает его под локоток и чуть ли не ковры постилает под ноги ему.

     Сегодня ожидается скучный день - похороны императрицы Екатерины I. Во всем царском одеянии Петру надо отстоять панихиду в церкви. Правда, немного развлечений будет вечером на заседании Верховного тайного Совета. Он сегодня произнесет свою первую речь, которую ему помог составить старый его воспитатель Андрей Иванович Остерман. Андрей Иванович по сравнению с Меньшиковым, человек хороший не нудный, как тот, хотя и немец.

Петр понимает, что теперь ему, как императору надо много знать, во многом разбираться. Но Остерман поставил так свои уроки, что они не обременительны для юного правителя. Они идут всего какие-то два-три часа. Он не заставляет много писать. А после обеда вообще

прогулки и забавы: стрельба, бильярд, "музические" концерты. Меньшиков же упрекает Остермана, что тот неправильно обучает Петра, не по-русски:

     - Нам не нужен царь лютеранин и безбожник! - набросился, как-то Меньшиков на Андрея Ивановича. - Мы ведь можем и отставить тебя от царя, по Сибири пойдешь.

     Только ведь Остермана так просто не запугаешь.

     - В первую очередь ты пойдешь, Александр Данилович за свое воровство и фальшивые деньги. Много я знаю о тебе и многое могу рассказать государю.

     Раньше Петр как-то не вслушивался в их перебранку, но теперь, когда он император, когда одно его слово может изменить судьбу любого человека, он будет разбираться. А Меньшиков ему не по душе своей кичливостью и самоуверенностью, хотя ведь он подлого звания. Дед, Петр Великий, подобрал Меньшикова где-то на задворках, пригрел, возвысил до княжества, и при Екатерине тот почти что правил сам. Когда-то, после смерти Петра I Меньшиков сделал все, чтобы не внук царя наследовал трон, а жена-немка. Хотя Петр 2 был в это

время совсем маленьким, но он помнил, что шли разговоры о его воцарении. Теперь же Меньшиков переметнулся и уверяет каждодневно юного царя, что если бы сейчас он не поддержал Петра, тот долго бы не смог получить корону, и что де он уговаривал больную Екатерину подписать завещания в пользу мальчика и что за это Петру  придется наградить  его   званием генералиссимуса. Но Петр считал это ерундой по сравнению с тем, что необходимо жениться на его дочке. Фу, противно! Высокая носастая узкогубая княжна, намного старше его, вызывала в Петре только отвращение. Но завещание Екатерины и привязчивость Меньшикова вынуждало царя подчиниться этому. Ну, ничего, он сегодня на Совете преподнесет Меньшикову небольшой сюрпризик, позлит его. Эта мысль грела душу и сулила развлечение.

     После завтрака Петр вышел в дворцовый парк. Часовые при виде его вытягивались и замирали. Это очень нравилось юному царю, но выказывать свою радость от этого ему казалось сейчас стыдно. Поэтому он шел, будто бы не замечая  почтения, но так трудно было ему сдерживать своего мальчишеского ликования. Когда же углубился в парк и скрылся  из  виду, он несколько раз подпрыгнул на ходу.

     Дорожка вела к домику садовника. Туда-то к Никите он и шел. Никите лет под пятьдесят. Он здоровый кряжистый мужик, обросший  неухоженной бородой, из которой клоками торчали волосы. Он помогал садовнику подстригать кусты, ухаживать за  клумбами, подметать дорожки в парке. В общем, делал всю черную работу. Почему Петра тянуло к нему, он объяснить не мог? Но их дружба началась давно, еще и когда был жив дедушка Петр Великий. Тогда маленький царевич гулял по парку, никого не интересующий и никому не нужный. Да за ним никто особо и не следил. Тогда-то от нечего делать он и стал помогать Никите. А потом приходил к нему просто так посидеть, поболтать и его послушать. А рассказывал Никита интересно. Он и жестикулировал, и гримасничал, где надо.

И рассказать ему было есть что. Он служил в петровском флоте, ходил в далекие плавания. И как-то  на смотру полюбился  своим умение и  сноровкой императору. Тот приблизил его к себе. И всюду хвалился им, заставляя еще и еще раз лазить по мачтам и работать с парусами. А потом таскал за собой по суше. Так и остался Никита у императорского двора. Сначала во дворце служил, но должности его  были все ниже и ниже, по мере того, как Петр Великий забывал о нем.

     Никита при разговоре окал, и был он родом из володимерских, из Вязниковской слободы. Рассказывал он царевичу про свои родные места, про реку Клязьму. Давно уж  не был там Никита. Как взяли в юности в матросы, так с той поры и не бывал. Живы ли родители, братья, сестры ведать не ведает. Больно долго добираться из Петербурга до родных мест, не одну пару сапог истопчешь.

     - Ничего, - успрокаивал Никиту царевич. - поеду в Москву, непременно захвачу тебя.

     - Да, - улыбался Никита. - от Москвы-то матушки до Клязьмы недалече, а там вниз до Вязниковской слободы по воде.

     Спешил Петр к Никите рассказать ему, что стал императором и что недолго то время, когда поедет он со своей свитой в Москву на коронование.

     Никита знал уже обо всем, встретил его с поклоном и попросил ручку. Петр важно и величественно поднес пальцы к его губам и прижал к мягкой Никитовой бороде.

     Никита прослезился от умиления. Ведь это ж надо думать, император всея Руси первый визит сделал к нему, ничтожному человечку.

     - Никита, проси у меня все, что хочешь! - торжественно произнес мальчик. - я теперь все могу.

     - Да уж, Ваше величество, не знаю, что и сказать... - запинаясь пролепетал тот. Он совсем оробел, хотя Петр был все тот же мальчишка, как и всегда. Но одно только звание императора взметнуло его высоко-высоко. Он стал наравне с Петром Великим, а в присутствие того императора дыхание перехватывало. Неужто и этот мальчик станет таким же великим. Но, конечно, разные они, дед и внук. Тот железный непоколебимый, в нахмуренных глазах прятались молнии. А этот стебелечек махонький, легкий, нежный.

В какую сторону кто подует, в такую сторону и полетит юный Петр, кто, что захочет, то и будет.

     - Желаешь ли ты, Никита, быть при мне? - важно спросил царь.

     Никита снова склонился к мальчишеской руке и ответил:

     - Уж как бы хорошо было!

     - Так и будет! - звонко и властно воскликнул Петр, и в голосе его Никита почувствовал твердость. И порадовало его это. Есть в юном царе что-то настоящее петровское.

     Тут из-за кустов вывернулся лакей и радостно крикнул:

     - Ваше величество, Александр Данилович вас ищут!

     Вслед за ним вышел и сам Меньшиков, в расшитом камзоле, в белом парике с недовольным выражением на лице. Он тут же стал отчитывать мальчика:

     - Ваше величество, пора готовиться к панихиде, дело-то серьезное, а вы тут гуляете, прячетесь.

     - Я не прячусь, Александр Данилович, - спокойно и с достоинством ответил Петр. - я готовлю свой первый царский приказ.

     - Какой же? - снисходительно усмехнулся Меньшиков.

     - Я хочу приблизить к себе Никиту! - указал на стоящего рядом помощника садовника.

     Меньшиков недоуменно посмотрел на Никиту, как будто только что заметил его и брезгливо поморщился.

-    Нам надо спешить, Ваше величество.